Виктор МальцевУровень развития современных государств все в меньшей степени зависит от состояния экономики, природных и человеческих ресурсов. Даже значение военной силы отходит на второй план. Определяющим фактором становится мощность государственно-цивилизационной программы. 

Можно сопротивляться вторжению армий, вторжению идей  сопротивляться невозможно

 Виктор Гюго

Уровень развития современных государств все в меньшей степени зависит от состояния экономики, природных и человеческих ресурсов. Даже значение военной силы отходит на второй план. Определяющим фактором становится мощность государственно-цивилизационной программы (под мощностью понимается степень принятия основной массой населения государства заложенных в этой программе номенклатуры и иерархии государственно-цивилизационных ценностей как личных. – Авт.), которую способно сформулировать и представить своему народу и мировому сообществу руководство страны.

Основным ресурсом устойчивого государственного развития становится способность управленческой и интеллектуальной элиты сорганизоваться и провести комплекс работ по созданию системы интеллектуального управления государством. В нее входят:

• государственно-цивилизационная программа, то есть номенклатура и иерархия актуальных на данный момент времени базовых государственно-цивилизационных ценностей;

• информационно-идеологические институты, с помощью которых эти ценности: а) будут «донесены» населению государства; б) станут определять жизненное самоопределение большинства населения;

• механизмы своевременной ротации этих ценностей, или система государственного перепрограммирования;

• обеспечение защиты всей системы от проникновения чужих ценностей, или «захватнических» программ, то есть система государственного контрпрограммирования.

Принципиальная схема программного метода управления следующая. Созданная государственно-цивилизационная программа формирует государственно-цивилизационное программное поле, которое задает параметры ценностного  самоопределения основной массе населения, в том числе  государственным управляющим. Общее поле государственно-цивилизационных ценностей создает условия для осмысленной соорганизации разноуровневых и разнородных процессов жизнедеятельности государства в самоорганизующуюся «систему». Самоорганизующаяся система – это основной признак появления цивилизации. В рамках цивилизации искусственные технологии управления оестествляются. Решение тактических и стратегических задач государства, написание и исполнение законов, развитие экономики, культуры и образования, вплоть до формирования социального климата взаимоотношений людей, соорганизуются как естественный процесс.

Если программно-цивилизационное  поле государства не создано или разрушено – никакие организационные структуры, реформы, усиление силовых ведомств и т.д. и т.п. не способны включить механизмы самоорганизации общества и власти. Свято место пусто не бывает, действия власти и жизнь всего населения государства начинают определять «чужие» государственно-цивилизационные программы.

Государственное контрпрограммирование как составная часть стратегии национальной безопасности

У руководителя любого государства огромное количество протокольных обязанностей, проблемных вопросов, требующих решения, личностных и человеческих ограничений. Между тем основных управленческих функций у него всего две. Первая: осуществлять процедуру государственно-цивилизационного программирования, то есть как «Отче наш» озвучивать и доносить населению страны номенклатуру и иерархию государственно-цивилизационных ценностей, актуализированных в государстве на данный момент времени. (Наиболее внятно, четко и осмысленно позиция «главного программиста» прослеживается в выступлениях президентов Соединенных Штатов Америки разных времен. – Авт.) Вторая: учитывая логику развития государства, по возможности крайне редко и аккуратно изменять эту номенклатуру и иерархию ценностей, причем изменять так, чтобы: а) об этом все знали; б) чтобы максимально быстро номенклатура и иерархия личных жизненных ценностей граждан приходила в соответствие с измененными государственно-цивилизационными ценностями, то есть осуществлять процедуру перепрограммирования.

Необходимость специальных работ по государственному контрпрограммированию возникает по факту обнаружения сбоев работы государственной системы управления, вызванных внешним воздействием. (Сбой, вызванный внутренними проблемами системы управления, выправляется с помощью государственного перепрограммирования. – Авт.) В этот момент системы государственного функционирования перестают реагировать на управленческие и перепрограммирующие воздействия, а характер процессов жизнедеятельности перестает соответствовать ценностному полю существующей на данный момент государственно-цивилизационной программы.

Особая ситуация для работ по контрпрограммированию возникает в случае, когда сам глава государства осуществляет действия, не соответствующие  позиции «главного программиста».

Программные войны

Потенциально любая «чужая» государственно-цивилизационная программа представляет угрозу для государства и требует контрпрограммирующих действий. Обычно государственно-цивилизационные программы направлены на свою территорию и свое население. Воздействие на «чужие» программные поля имеет факультативное значение. В любом случае это позитивные программы, и они могут оказать «захватнический» эффект только в силу своих исключительно позитивных качеств. (Например, присоединение большинства территорий к царской России происходило не в силу государственной экспансии, а в силу привлекательности и выгоды для присоединившихся. – Авт.)

Иначе устроены целевые программы разрушения, присоединения или экспансии. Эти программы изначально создаются как «захватнические». Технологически суть захватнической программы состоит в изменении содержания базовых государственно-цивилизационных ценностей, лежащих в основе системы государства противника.

Можно выделить три основные типа захватнических программ.

Программы разрушения. Цель программ разрушения – создать в программном поле противника общий неуправляемый системный сбой, который приводит к кризису и разрушению всей системы.

Например, в политическом противостоянии СССР и США решающую роль сыграли не военная сила или превосходство в ресурсах, а система интеллектуального обеспечения власти. Равновесие между двумя разными политическими системами, установившееся в период холодной войны, состояло в программном противостоянии одного глобального  идеологического процесса другому – идеология в идеологию, процесс в процесс. Американские интеллектуалы сориентировались быстрее и запустили механизмы перепрограммирования через систему интеллектуального обеспечения государственной власти своей страны. Глобальный процесс идеологического противостояния американской стороной был перепрограммирован в сотни локальных тематических проектов экспансии (образовательные, гуманитарные, экономические, экологические, спортивные, технологические и т.д. и т.п.),  равновесие оказалось нарушено, мощный советский идеологический клин уперся в пустоту. «Железный занавес», пронизанный, как термитами, сотнями локальных проектов экспансии, рухнул под собственной тяжестью.

Технологий перепрограммирования и контрпрограммирования в арсенале советских интеллектуалов не оказалось или власть была невосприимчива к новым управленческим технологиям.

Программы присоединения. Это попытка перепрограммировать программное поле чужого государства по образу и подобию своего, то есть внедрить и утвердить свою номенклатуру и иерархию государственно-цивилизационных ценностей независимо от национальных и культурных особенностей противника.

Весь опыт построения Советским Союзом социализма-коммунизма во всем мире базировался на этой программной идеологии. Метод затратный и, как показало время, опасный для самого захватчика. Исторический парадокс состоит в том, что сегодня именно эту программную идеологию пытаются реализовать Соединенные Штаты во всем мире. Правда, надо им отдать должное, методы совершенствуются. Если в Югославии понадобилось точечное бомбометание, а в Грузии пришлось искать яркую личность, то в Украине оказалось достаточно заготовить много оранжевой краски, а фигуры можно использовать любые, вплоть до криминальных. Особенно странно выглядит попытка Соединенных Штатов привить американские ценности на мусульманских землях Ближнего Востока. Результаты всех этих усилий можно предсказать с достаточно большой степенью достоверности. 

Программы экспансии. Цель программ экспансии – создать в программном поле противника целевой управляемый сбой, при котором система вроде бы продолжает работать в собственных параметрах, однако постепенно превращается в ресурс для атакующей стороны.

Это наиболее сложная, иезуитски эффективная по результатам, захватническая программная стратегия. Она реализуется замещением программного поля противника на проектное, с внешними имитационными атрибутами программного. Сохраняются все внешние признаки действующей государственной власти, продолжают работать все органы государственного управления и системы жизнеобеспечения. Однако по какой-то «странной» причине руководство государства начинает «раскручивать» локальные ситуативные проекты типа достижения заданных макроэкономических параметров, коммунальной реформы, ипотеки и т.п. в качестве государственно-цивилизационных программ. Процессы развития приостанавливаются, инвестирование направляется в сырьевую сферу, а не в сферу, скажем, высоких технологий. Бюджет страны рассасывается по «целевым программам» и исчезает бесследно, принося минимальный эффект. В науке, культуре, образовании, даже на эстраде, незаметно для большинства населения повышается процент имитации. Политики имитируют политическую деятельность, суды имитируют судебную систему, правительство имитирует развитие экономики и социальной сферы и т.д. 

Реально же происходит один единственный процесс – «скачивание» всех видов ресурсов, от финансовых до интеллектуальных, в ресурсную базу захватчика. Рано или поздно у большинства населения начинает возникать ощущение абсурда происходящего и невозможности что-либо изменить. Морально-психологическое состояние катастрофически сползает за черту полного безразличия уже не только к проблемам государства, но и к своей собственной судьбе.

Нечто подобное сегодня происходит в России. Причем претензии к руководству страны предъявить невозможно – ценность и важность каждого из раскручиваемых проектов неоспоримы.

Технология программных войн

Существуют разные инструменты и способы захвата чужого государственно-цивилизационного программного поля: с помощью религии, идеологии, культуры, образа жизни, и т.д. Наиболее древний и известный способ «программной экспансии» – миссионерство. Однако самый эффективный способ внедрения захватнических программ – использование основных программирующих позиций противника, то есть фигур власти. России в этом плане как-то особенно не везет. 

Простой и теперь очевидный пример запуска программы разрушения через программирующую позицию контрагента – «борьба» М.С. Горбачева с пьянством. Глобальный информационный проект по занижению самооценки советских людей путем представления их самим себе и всему миру поголовно пьяницами был реализован собственным руководителем страны. Заодно была подорвана система виноградарства и виноделия СССР. А вырубка виноградников привела ко всеобщему коллапсу национального самосознания по поводу действий главы государства. Достаточно вспомнить отношение к виноградной лозе главного героя в фильме «Отец солдата».

Товарищ Горбачев оказался достойным продолжателем дела товарища Андропова, объявившего весь советский народ нацией бездельников и лентяев, которых надо отлавливать по кинотеатрам и кафе и отправлять на работу. Действия названных генсеков вызвали системные «сбои» государственно-цивилизационного  жизнеустройства всей страны. Дальше – больше. Базовая программа разрушения советского государства – «суверенизация» –  лихо и с вдохновением была реализована Б.Н. Ельциным. Кто и как вложил в голову Бориса Николаевича эту идею, видимо, останется тайной.

Вряд ли кто-то из вышеназванных руководителей примет в свой адрес обвинения в умышленных действиях по разрушению страны. Однако интеллектуальный уровень бригадира комплексной бригады, в силу обстоятельств оказавшегося руководителем великого государства, при отсутствии системы интеллектуального обеспечения власти сделал свое дело. Факт разрушения государственно-цивилизационного поля состоялся. Саморазрушение системы управления, финансовой и экономической сфер, структур жизнеобеспечения, системы обороны и т.д. и т.п. – стало только неизбежным следствием. 

Способы защиты от захватнических государственно-цивилизационных программ могут быть разные, однако проблема состоит не в наличии методов и технологий защиты, а в непонимании руководством государства самого факта угрозы национальной безопасности такого рода. Безграничные возможности власти распоряжаться материально-техническими, человеческими и военными ресурсами государства, помноженные на атрибуты власти, создают у правителей иллюзию полноты, достаточности и неизменности картины мира. Отсутствие систем интеллектуальной защиты власти на уровне понимания самой необходимости такой защиты делает фигуры власти легкой добычей захватнических программ.

Технологии контрпрограммирования

Тем не менее, отслеживать процесс программного захвата и противодействовать захватническим программам все-таки можно. Узнаются эти программы по их внутренней структуре. Захватнические программы являются производными от государственно-цивилизационной программы «захватчика» и строятся в проектной, а не в программной парадигме. При наличии соответствующих методов анализа проектная сущность захватнических программ легко выявляется до момента их внедрения, и появляется возможность предпринять контрмеры.

Если по тем или иным причинам захватническая программа все-таки запущена, необходимо иметь набор средств по контрпрограммированию.

Наиболее радикальное средство контрпрограммирования – «чистка рядов», то есть замена людей, занимающих программирующие позиции, объявление предыдущих программ «неправильным курсом»  и запуск нового программного содержания. Практически любая смена власти в любом государстве сопровождается этой процедурой.

Более тонкие технологии контрпрограммирования состоят в выявлении «пораженного участка», то есть определении, какой из ценностных ориентиров государства оказался неустойчивым или уже подмененным на чужеродный. Далее разрабатывается отдельная целевая контрпрограмма, которая направлена либо на выведение этого ориентира из номенклатуры государственных ценностей, либо на многократно усиленное заполнение этого места позитивным программным содержанием. 

Сложность работ по мониторингу, экспертированию и контрпрограммированию состоит в определении, какие инородные ценности представляют угрозу, а какие, наоборот, нужно приватизировать и вносить в собственную номенклатуру – но это вопросы отдельного обсуждения.

Для населения государства есть простой тест, доступный обыденному, бытовому сознанию. Красной лампочкой тревоги о появлении в государственно-цивилизационном поле захватнической программы является ситуация, когда «первый программист» начинает действовать как проектировщик, то есть  обсуждать не ценности, а цели и задачи, давать практические распоряжения, как строить, что вырубать или как распределять.

Необходимость государственно-цивилизационного самосохранения актуализирует как минимум три проблемы, требующие государственного решения:

• Создание экспертной системы для постоянной идентификации и сертификации государственно-цивилизационного программного содержания.

• Создание эффективной системы выявления захватнических программ и технологий контрпрограммирования в качестве необходимой составной части системы национальной безопасности.

• Перестройка образовательной системы с целью формирования нового класса интеллектуальных способностей, а именно: ценностного самоопределения, жизненного и профессионального целеполагания, мощной индивидуальной рефлексии как средств индивидуальной защиты от захватнических программ.

Институты контрпрограммирования

Комплекс вопросов, которые необходимо институализировать как работы по государственно-цивилизационному контрпрограммированию, включает в себя:

• Постоянный мониторинг состояния программного государственно-цивилизационного поля.

• Механизмы общественной идентификации позиционирования основных фигур власти в качестве государственно-цивилизационных программистов.

• Наличие и возможность пользоваться достаточными ресурсами при необходимости проведения работ по контрпрограммированию.

Такой подход может быть реализован либо в виде политической оппозиции, либо в особой институциональной форме.

Политическая оппозиция «естественно», то есть не рефлексивно, проводит мониторинг и находит системные разрывы в существующих ценностных основаниях действия власти, пытается предлагать свои варианты решения актуальных общественных проблем. С определенной долей условности этот процесс можно считать перепрограммированием с элементами контрпрограммирования.

Недостатки оппозиционного метода состоят в том, что оппозиция не видит различия между государственно-цивилизационными программами власти собственного государства и захватническими программами и в силу этого не способна к контрпрограммированию. Более того, идеи, выдвигаемые оппозицией, сами попадают в разряд «захватнических» программ по отношению к позиции законной власти. Захватив власть, оппозиция вынуждена создавать государственно-цивилизационную программу практически заново.

Контрпрограммирующая позиция, по идее, должна совмещаться с местом власти. Однако этого практически никогда не происходит. Проблема заключается в том, что властное самоопределение ориентировано на личное, субъективное вписывание в рамки институализированного места власти. Место власти изначально задано как нормозадающее, то есть программирующее. А ситуация выживания конкретного человека на властной позиции определяется и им самим и его окружением как нормосообразная, иными словами, параметры личного самоопределения и параметры позиции власти не совпадают.

Проблема снимается, когда рядом с позицией действующей власти появляется не менее мощная рефлексивно-экспертная позиция, обеспечивающая выживание главного программиста своевременной подготовкой к запуску процедур перепрограммирования и контрпрограммирования.

Институализировалась эта позиция в разные эпохи и в разных странах по-разному – институт жрецов, институт шутов, институт консультантов и советников. Скажем, Александру Македонскому «повезло» с Аристотелем: сложились личные отношения, и институализация рефлексивно-экспертной позиции произошла сама собой. В средневековой Европе долгое время рефлексивную позицию по отношению к власти занимала религия (правда, слишком часто сама претендовавшая на власть).

В настоящее время наиболее эффективной институализированной формой рефлексивного обеспечения действующей власти является «безвластная монархия», то есть монархия, не участвующая в оперативном управлении государством, но обладающая соответствующими ресурсами для государственного перепрограммирования и контрпрограммирования (Великобритания, Швеция, Испания и т.д.).

Американцы организовали достаточно продуктивную двупартийную игру с попеременным заниманием властной и рефлексивной позиций республиканцами и демократами. Обратим внимание, что, в отличие от оппозиции в странах Латинской Америки, Африки или на постсоветском пространстве, оппозиционная партия в Америке не предлагает создавать новую Америку по новым принципам, а только апеллирует к общественности, что она лучше противника понимает незыблемые американские ценности, заложенные в Декларации независимости и Конституции Соединенных Штатов Америки.

Проблема государственно-цивилизационного программирования и контрпрограммирования  в России

Проведенный выше анализ говорит о единстве метода и разнообразии форм институализации систем программной безопасности государственно-цивилизационного суверенитета.

Историческая проблема российской государственности состоит в том, что самым большим препятствием в создании институтов самосохранения власти традиционно является ее нерефлексивная авторитарность. Причем дело не в авторитарности власти как таковой (власть авторитарна по определению), а в отсутствии институализированной рефлексивно-экспертной позиции в рамках самой власти.   

За всю эпоху династии Романовых рефлексивно-экспертная позиция в рамках самодержавия так и не сформировалась, с неизбежными историческими последствиями. В советский период система партийно-государственного управления предполагала «организующую роль» партии, то есть рефлексивную позицию партии по отношению к власти, однако партия сама стала силой управляющей, соответственно, не рефлексивной властью, с теми же, что и у самодержавия, последствиями. 

В сегодняшней России предполагается, что при разделении властей на законодательную и исполнительную ветви законодательная будет выполнять государственно-программирующую функцию через изменение законодательного поля. Это невозможно, поскольку разработка и принятие законов – деятельность проектная, а не программная. Более того, практика постоянного изменения законодательного поля – для государства процесс более разрушительный, чем созидательный. Исполнительная ветвь власти формально должна «исполнять», то есть реализовывать государственно-цивилизационную программу в проектах и планах.

На практике в рамках исполнительной власти уживаются несовместимые программный, проектный и административный методы управления. Нерасфункционализированность системы государственного управления парализует ее работу.

Попытка определить не оппозиционную власти рефлексивно-экспертную позицию в системе государственного управления России приводит к неизбежному выводу, что эту позицию может занимать только одна фигура – Президент. Он же должен проводить работы по программированию и перепрограммированию государственно-цивилизационного поля и, заодно, при необходимости, осуществлять работы по контрпрограммированию.

Проблема не в том, справится или не справится  главный программист с таким видом работ, а в том, что даже уникальный личный опыт, не институализированный надлежащим образом, не становится государственно-цивилизационной программой. Стратегия выживания государства, в худших традициях российской государственности, вновь ограничивается стратегией выживания одной политической фигуры.

Вывод

Сегодня в России, в государствах, появившихся на постсоветском пространстве, во многих развивающихся странах мира продолжается интенсивный поиск эффективных систем государственного устройства. При этом государственное строительство практически везде идет при явном захвате программного государственно-цивилизационного поля чужими программами так называемых «развитых государств».

Логика исторического процесса состоит в том, что  если в системе национальной безопасности любого государства отсутствуют институт государственно-цивилизационной экспертизы и институционализированная система государственно-цивилизационного программирования и контрпрограммирования, то власть неизбежно попадает в имитационный режим функционирования, а государство обречено быть вечным ресурсным донором для других государств.

Опубликовано: http://gtmarket.ru/laboratory/expertize/4902