В регионах нет узнаваемых лидеров, а уважаемых людей – еще меньше. Это атомизация общества: ни моральных, ни политических авторитетов. Диктатура Сталина быдло превращала в народ; автократия Путина – народ превращает в быдло.

Был у меня большой социологический заказ – провести опросы в 9 городах и городках на большом пространстве, от Сибири до Подмосковья. Разговоры с простыми работягами и ИТР крупных производств. Тема – изучение «социально-политических настроений» в регионах. На каждой встрече я вставлял вопрос: кто из местных акул пера пользуется популярностью и из каких СМИ – радио, печатных или телевизионных.

Реакция меня удивила: сначала повисает недоуменная пауза, люди начинают старательно морщить лбы, напрягаться – а потом один за другим разводят руками: мы никого не знаем… «А вы ток-шоу какие-нибудь смотрите? Какой-нибудь есть у вас борец за правду, который всех разоблачает?»

А потом выясняется, что гражданам и знать журналистов особо неоткуда: газет практически никто из участников фокус-групп не читает, местные телеканалы смотрят мало и без особой охоты, по радио «слушают музыку». Откуда ж знать персоналии?

Я еще думал – ну ладно, это, может, токари и слесари; им не до ерунды, они поди и раньше газеты не особо не читали. Однако на группах с ИТР практически та же самая картина! Недоуменная пауза, сбой в темпе дискуссии, потом напряженное шевеление извилинами – и все равно на выходе или полный ноль, или, в одной группе из двух-трех, вдруг всплывала одна фамилия какого-нибудь местного журналиста. И то «эффекта узнавания» не происходило: кроме называвшего ее о ней больше никто не знал.

Впрочем, как дальше оказалось, ситуация еще хуже. Со временем мне пришло в голову расширить вопрос. «Хорошо, – говорю, – бог с ними, с журналистами. А давайте тогда вы мне назовете людей, которые для вас являются уважаемыми. Пусть это будет врач, директор завода, учитель… Такой местный деятель, к чьему мнению вы бы прислушались… Есть такие?»

И тут тоже ответов чаще всего не было. Люди честно старались припомнить «авторитетов» – но им на ум не приходило ничего. Причем некоторые даже начинали впадать в беспокойство и растерянно спрашивать соседей: «Да что ж мы? Неужели никого назвать не можем?» Но и эти призывы обычно повисали в воздухе.

Я обалдевал. Это же производство! Я был уверен, что рабочие хотя бы директора своего назовут. Но нет – и, возможно, это связано с тем, что директоров теперь чаще всего присылают из московских холдингов и они не задерживаются особо «на местах»…

«Ну же! – взывал я. – Вот, скажем, в Ижевске была фигура – Калашников. Уважаемый человек?» – «Да, – охотно соглашались участники». – «А теперь, когда он умер, кто у вас может быть сопоставим с ним по авторитету?» Люди беспомощно молчали.

Думаю, именно это и называется «атомизация общества». На уровне городов отсутствуют общины, «коммьюнити» – соответственно нет и уважаемых всеми людей. СМИ тоже не выполняют свою функцию «объединителя», «коллективного организатора».

Похоже, это целенаправленная политика. Люди у нас очень, просто гротескно разобщены – и поэтому совершенно беспомощны и беззащитны перед властью.

 Алексей Рощин